Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Жизнь и быт женщин в учреждении открытого типа № 51 в Минске». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
В гродненской тюрьме содержатся преступники, которые совершили самые жестокие преступления – серийные убийцы, маньяки и «воры в законе». Сюда же переводят отбывать наказание из других исправительных учреждений тех заключенных, которые неоднократно нарушали тюремный порядок.
В этой колонии действуют только правила, установленные администрацией. Именно поэтому сюда отправляют самых влиятельных «воров в законе», а сотрудники Гродненской тюрьмы методом пыток и унижений делают все для того, чтобы опустить их и снять с них «корону». Надзиратели могут жестоко избить человека или перевести его на несколько недель или месяцев в холодную камеру, где в лучшем случае у него начинают болеть почки, в худшем у него отмерзают конечности или он погибает от обморожения.
Горячая вода в камерах на Окрестина чертовски облегчала жизнь: верхнюю часть тела мы мыли над раковиной, нижнюю — из бутылки над унитазом. В Жодино, где горячая вода технически не предусмотрена, мылись холодной или клали бутылки на ночь на батарею. Ко всему этому было довольно легко привыкнуть.
Но к чему я так и не привыкла за 15 суток, так это к туалету открытого типа. Если на Окрестина туалет был отгорожен невысокими простенками, то в Жодино одна из перегородок отсутствовала, а другая заслоняла человека едва выше пояса. Чтобы создать иллюзию приватности, мы завешивали туалет простыней. А еще отворачивали вентиль слива, чтобы замаскировать неподобающие звуки. Но сложнее всего было в Могилеве, где слив в нашей камере вообще не работал и смывать приходилось из пластиковой бутылки.
Все это, впрочем, не так страшно. Моя сокамерница Яна (имя изменено), фотомодель по роду занятий, не жаловалась ни на что, кроме отсутствия зеркала. Лишь слегка взгрустнула, когда в передаче не оказалось ни патчей для глаз, ни масок для лица.
В общем, вам понравится на «сутках», если вы:
- экстраверт;
- наслаждаетесь, путешествуя плацкартом;
- в детстве любили отдыхать в лагерях и лежать в больницах;
- обожаете походы;
- не чувствуете потребности в движениях и часто забываете поесть;
- цените впечатления выше комфорта.
«Поймите, от нас ничего не зависит»
В системе очень мало злодеев. Я это знала и до тюрьмы, но не представляла себе масштабы. Создается впечатление, что одни хорошие люди взяли других хороших людей в заложники, потому что от них ничего не зависит.
«От меня ничего не зависит» — это мантра, которую в органах, кажется, читают по утрам вместо молитвы. Эту фразу говорил почти каждый из тех, кого мы встречали по ту сторону решетки. По другую сторону находились мы, убежденные в том, что от нас зависит вообще все на свете. Хирурги-онкологи считали больных, которые останутся без операций, директор фирмы сокрушалась о неоплаченных налогах, волонтерка «Фауны города» — о собаках и кошках, которых не удастся спасти, и все вместе они были уверены, что без них протест обречен.
НЕ ИЗОЛЯЦИЯ, А РАСКАЯНИЕ
Инициатива принадлежит общественному объединению «Социальные проекты», которое с 2011 года работает с пенитенциарными учреждениями Гомельской области в партнёрстве с DVV International Belarus. Директор ОО Нина Кекух объясняет, почему завязалось сотрудничество:
– Основной смысл пенитенциарной системы – предоставить человеку шанс осознать содеянное и вернуться к нормальной жизни. Кстати, в переводе с латинского poenitentia – это не «изоляция», а «раскаяние». Именно здесь, в колонии, у многих появляется время переосмыслить свою жизнь, по-другому посмотреть на ситуацию, в которой они оказались. И тут возникает главная проблема: в силу обстоятельств осуждённые уже не могут ничего изменить. Одних лишили родительских прав, от других отвернулись близкие люди, у кого-то утеряна эмоциональная связь с ребёнком. Как психологически не сорваться? Есть ли шансы вернуться в семью? Ответы на эти и многие другие вопросы даёт наша «Школа счастливой семьи».
Программу общественники разработали сами на основании общения с осуждёнными. Курс состоит из десяти занятий. И это не сухие лекции, а именно групповая работа, где каждый имеет возможность высказаться, поделиться личным опытом в отношениях со своими детьми и близкими.
У весьма привлекательной черноволосой девушки настоящего имени не спрашиваю – спасибо и так, что из немногих согласилась рассказать свою историю.
Алена родом из деревни. Окончила торговый колледж. Устроилась на работу в ювелирный магазин. Хотелось юной особе всего и сразу – и одеться получше, и в общем смысле выглядеть на уровне. А искушение – вот оно, на прилавке.
Схема аферы была предельно проста: она подбирала изделия из элоксала, которые имели схожее сплетение и размер, и подменяла ими ювелирные украшения – благо элоксал внешне очень похож на золото, а стоит в разы дешевле и найти его можно в любом гипермаркете.
Настоящие ювелирные украшения подсудимая сдавала в ломбард, а на витрине оставляла дешевые изделия, снабдив их бирками с информацией о дорогостоящем товаре. Расчет злоумышленницы был прост – эти изделия не покупали из-за весьма высокой цены, они лишь украшали витрину. Зато стоимостью похищенных за месяц таким образом изделий вполне можно было оплатить покупку нового бюджетного легкового автомобиля.
Коварный замысел продавца мог еще очень долго оставаться нераскрытым, если бы не бдительность заведующей магазином.
О чем думала, подменяя драгоценности, говорит, не знает – затмение какое-то нашло. Просто был такой порыв, о последствиях которого напрягаться не хотелось. И до сих пор не может понять, как могла пойти на такое: в семье никогда подобных проблем не было.
«Многим проще, когда за детьми ухаживаем мы»
Живут мамы вместе с остальными осужденными в отряде, отдельно от детей — независимо от того, сколько детям лет (или месяцев). По крайней мере, до этого года другого варианта не было. Сейчас есть — в январе в колонии открыли общежитие для совместного проживания мам с детьми.
— Оно создано, чтобы, во-первых, минимально травмировать ребенка, во-вторых — привить женщине материнские чувства. Не у всех этот сын или дочь долгожданные, — объясняют здесь. — Может быть, мама — одиночка и боится не справиться со всеми проблемами.
Подобные общежития существуют в США, Канаде, Швеции, Дании, Германии. Возраст детей, проживающих в исправительных учреждениях вместе с матерью, — от трех месяцев до шести лет. В белорусское общежитие при колонии женщины могут заселиться, после того как малышу исполнится год. До этого времени персонал наблюдает за осужденной: не началась ли у нее послеродовая депрессия, справляется ли она со своим материнским долгом.
Распорядок жизни в колониях
Естественно, женская тюрьма — это не санаторий. Здесь необходимо работать, и работать много. Чем занимаются на зоне? В основном женщины шьют спецодежду, этим занимаются даже те, кто никогда не сидел за швейной машинкой и не брал в руки иглу.
Согласно распорядку, подъем в зоне начинается в шесть утра. Час дается осужденным на гигиенические процедуры, в семь часов они должны стоять у входа в промзону. Рабочий день длится в каждой зоне по-разному, так же как и рабочий график. В одних зонах женщины работают по двенадцать часов с часовым перерывом на обед и одним выходным днем в неделю. В других существует график «два через два», но он довольно редко встречается в исправительных учреждениях. У осужденных существует дневная норма выработки, за невыполнение которой может быть наказан весь отряд, поэтому стараются хорошо и быстро работать абсолютно все.
Помимо шитья, существует работа уборщиц, поварих и посудомойщиц. В некоторых колониях построены свои пекарни, где тоже работают женщины. Во многих исправительных учреждениях существуют клубы, они поднимают статус учреждения в глазах проверяющего начальства. Женщины обычно сами устраивают конкурсы, ставят спектакли и проводят праздники. Никто не заставляет их этим заниматься, но от отсутствия эмоций и ярких впечатлений они сами готовы хоть как-то скрасить свои серые будни.
Об условиях проживания в женских колониях
Большая часть камер в подобных исправительных учреждениях рассчитана на проживание 40-60 человек. В помещениях установлены двухъярусные кровати. Камеры оснащены отдельной кухней, душем и туалетом. Приготовление пищи осуществляется заключенными самостоятельно, используя купленные продукты присланные родственниками. Раз в неделю преступницы посещают баню.
Три раза в день в камере осуществляется уборка. Составлением графика занимается старшая заключенная. Пропуск дежурства карается дополнительными днями уборки. От подобных обязательств можно откупиться, используя сигареты, деньги или продукты.
По общим правилам каждая осужденная получает комплект белья и одежды сроком на год. Однако в большинстве случаев эти нормы не соблюдаются. Часть вещей отсутствует, а выдача новых осуществляется реже, чем раз в году.
Невозможность заключенных тепло одеться зимой приводит к развитию простудных заболеваний. Если женщины не получают одежду в виде передач из дома, вещи приходится выменивать на сигареты и еду у сокамерниц. Некоторым заключенным приходится ходить в обносках.
В тюрьмах, при которых открыты дома ребенка, есть родильные отделения. Эти учреждения помогают женщинам, отбывающим срок.
В соответствии с законодательством эти учреждения должны быть согнаны так, чтобы детям, проживающим в них, было комфортно. Осужденная мать имеет право на общение с собственным ребенком, если у нее есть свободное от работы время. Допускается их совместное проживание.
После того как ребенку исполнится три года, тогда при согласии материи, его отдают ближайшим родственникам. В ином случае его направят для воспитания в государственное учреждение.
Устройство ребенка заключается в том, что женщине предоставляют отпуск в пятнадцать дней. В дальнейшем администрация предоставит матери такой же отпуск для свидания с малышом.
В том случае, если мать отбывает наказание менее трех лет, тогда ребенка могут оставить в доме ребенка и женщина заберет его сразу после освобождения.
Однако это право предоставляется только при соблюдении всех правил и безукоризненном поведении.
О материнстве в женских тюрьмах в этом видео:
Под УДО понимают условно-досрочное освобождение. Иными словами это ситуация, при которой лицо, отбывающее наказание выходит из тюрьмы досрочно. Это означает, что женщина изменила свое поведение к лучшему и может рассчитывать на УДО:
Многие женщины считают, что после УДО человек становится полностью свободным. Это решение означает условно-досрочное освобождение, то есть главное требование – это соблюдение закона.
По решению суда могут появиться следующие обязательства:
Для освобождения женщины необходима следующая информация:
Тюрьма для многих женщин является страшным опытом, через который нужно пройти. Принцип дисциплины призван повлиять на поведение женщины и призвать ее отказаться от привычного образа жизни.
Однако нужно соблюдать дисциплинарные правила и внутренний распорядок, установленный администрацией, чтобы в дальнейшем появился шанс исправиться или освободиться условно-досрочно.
Сколько в России тюрем и какие там режимы?
В настоящее время по данным ФСИН в России содержится 35 женских исправительных колоний. В этих учреждениях отбывают срок около 60 000 женщин и девушек, что составляет 5 % от общего числа осужденных в России. Около тринадцати тысяч из них несовершеннолетние (подробнее о том, как живется воспитанницам женских колоний для несовершеннолетних, читайте тут).
В колонии общего режима осужденные отбывают срок за тяжкие преступные деяния, совершенные впервые, а также за преступления небольшой и средней тяжести, если судебный орган посчитает, что исправление таких лиц невозможно в условиях поселения. Строгий режим применяется лишь в отношении рецидивисток и особо жестоких убийц.
Помимо исправительных колоний существуют такие учреждения, как СИЗО, в которых осужденные находятся в процессе следствия и ожидают дальнейшего распределения. На территории России действует три женских СИЗО (Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург).
Подробнее об основных отличиях колонии строгого режима от общего и других читайте тут, а о том, как живут в колонии строгого режима, что это вообще такое и почему туда лучше не попадать, узнайте в этом материале.
Взаимоотношения заключенных, как правило, носят нейтральный характер. Это не мужская тюрьма, где идет борьба за лидерство, понятие «опущенные» встречается не часто. Исключения составляют детоубийцы – их, как правило, в женских тюрьмах ненавидят, могут унизить или даже избить.
Иерархия в женской камере похожа на улей и, по сути, напоминает большую семью, со своими нюансами, разумеется. Есть «матка» – старшая, ее помощницы, которым старшая делегирует свои негласные обязанности и остальные женщины.
Помощницы наблюдают за чистотой, составляют график дежурств, следят за приемом пищи, осматривают камеру на предмет неположенных вещей. Часто образуются женские союзы в тюрьме, так называемая «семья», в которой общаются, могут поделиться продуктами, одеждой, косметикой, но закадычной дружбой эти отношения нельзя назвать, хотя, случаи бывают разные. Иногда бывшие сокамерницы остаются друзьями и после освобождения.
Что нужно взять с собой в колонию-поселение
По большому счету, нет большой необходимости готовиться к колонии-поселению как-то особенно. В этих учреждениях не ограничены передачи, и всё фактически необходимое можно отправить в посылке или передать лично, а также купить в местном киоске. К прибытию нужно приготовить только то, что понадобится в первые две недели, которые осужденный проведет на карантине.
Вот, без чего будет непросто:
- теплая одежда и обувь, обязательно носки,
- удобные тапки,
- бритвенные и «мыльно-рыльные» принадлежности;
- шампунь и стиральный порошок;
- сигареты (даже если осужденный не курит);
- книги для чтения, письменные принадлежности;
- сладкое и чай/кофе;
- какие-то разрешенные продукты – на случай, если будет плохо с кормежкой.
Рекомендую иметь с собой уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. Если не понадобятся, их можно оставить в библиотеке учреждения – всегда очень не хватает этих книг. Сделаете доброе дело.
В период карантина свиданий не будет и передачи пропускать обычно тоже не хотят. По сути, это единственный период блокады, когда осужденный не может что-то купить сам или получить с воли. Кроме того, у него еще не устоялись социальные связи в самой колонии, то есть не у кого попросить необходимое.
Стоимость неофициальных услуг в СИЗО можно снизить торгом в 15 раз
Предприниматель, лично знакомый с обычаями одного из главных московских СИЗО: Когда я сел в карантин, мне сразу сказали, что можно устроиться поудобнее и сесть с другими коммерсами. Предлагали мне сокамерники, но, видимо, кто-то из руководства СИЗО показывал им материалы моего уголовного дела — откуда бы они знали, что у меня есть деньги, если бы не видели, что меня обвиняют в мошенничестве на десятки миллионов.
Цену камеры мне обозначили в 750 000 рублей. Мне повезло с адвокатом. Я знал, что такая цена — развод. Сказал, что того, в чём меня обвиняют, не совершал. Что денег у меня нет. И что заплачу, сколько смогу. Мы долго торговались, но в итоге сторговались до 50 000 рублей в месяц. А ещё один парень всё-таки платит 750 000. Другой — 250 000. Когда в СИЗО понимают, что ты ориентируешься в ценах, начинают объяснять, что это тебе услуги все пакетом продают. Но это развод, так не бывает. Не надо покупать услуги оптом. Надо покупать по одной, по мере необходимости. Тогда будет меньше проблем и вопросов. Всё будет дешевле, а тебя не будут воспринимать дойной коровой.
Маленькие радости в колонии: собраться вместе за столом
Юля рассказывает, что несовершеннолетним разрешалось тратить в тюремном магазине 74 рубля в месяц. Если нет нарушений, то 120. Девушки «баловали себя сладостями». Покупали сладости и продукты, которые напоминали им о доме и родителях: «колбасу и даже закатки».
Она отмечает, что новогодние праздники — единственный повод, когда осужденным можно было собраться за одним столом.
«Там нельзя помогать друг другу. Что-то кому-то дашь, и это назовут незаконным отчуждением имущества, а тот, кто возьмет — незаконно присваивает имущество. За это накладываются взыскания», — объясняет Юля Бельская.
Девушка говорит, что морально готовилась к переводу во «взрослую» колонию с более жесткими условиями. Смена обстановки ее страшила.
«Там в отрядах не по 7 человек, а 180, и у каждого свои проблемы».
«Не хватает близких и свободы»
В глазах большинства осужденных – тоска. 23-летний Максим из Минска отсидел чуть больше года. Ему дали 14 лет. В ИК №22 он попал вместе с братом, которого тоже осудили на 14 лет. Наказание Максим считает чересчур строгим.
– У меня обнаружили новообразование в грудной клетке. Сразу после этого жену моего 30-летнего брата укусил энцефалитный клещ. Нам нужны были деньги на лекарства. Мы с братом стали делать закладки спайсов. Через несколько месяцев нас задержали, – говорит Максим. – Семья – единственное, что у нас осталось. Все друзья куда-то пропали. Здесь очень не хватает близких, а еще не хватает свободы. Хочется поскорее вернуться домой. Тогда нам пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти жизнь другому. Но если бы можно было вернуть время назад, мы с братом постарались бы найти другой выход из той ситуации. Наверное, продали бы квартиру.